Нидерландские ученые показали, что, чем больше когнитивных ресурсов лжец должен потратить на создание лжи, тем меньше контроля он может уделять своему невербальному поведению, в частности, отслеживанию непроизвольной синхронизации движений туловища, рук и головы с движениями собеседника.
Также и собеседник более чем в половине случаев распознает ту ложь, которая требует больше когнитивных усилий, в то время как они же определяли только 15-30 процентов сокрытий правды. Статья опубликована в журнале Royal Society Open Science.
Любое взаимодействие между людьми включает в себя вербальную и невербальную сторону, одним из элементов последней является имитация движений собеседника во время общения. Непроизвольная повторение поз, жестов, манер собеседника, с одной стороны, способствует сотрудничеству, помогает поддерживать просоциальное поведение и гармоничные отношения с окружающими, а с другой — связана с обманом, например, человек, невольно повторяющий движения лжеца, становится менее способным распознать обман, а люди, говорящие правду, в ответ на имитацию их движений сообщают больше деталей и точной информации, чем сильно отличаются от лгунов. Но неизвестно, усиливается или ослабевает непроизвольное подражание в зависимости от того, врут люди или говорят правду.
Чтобы выяснить это Софи ван дер Зи (Sophie van der Zee) из Университета Эразма Роттердамского и ее коллеги провели эксперимент с участием 66 студентов Ланкастерского университета (только мужского пола — женщины не участвовали, чтобы исключить влияния пола на поведение). Имитацию как синхронизацию движений собеседников измеряли с помощью WiTilt v. 3.0 (акселерометр, гироскоп и Bluetooth-передатчик). Для каждого участника использовались четыре таких датчика, прикрепленные к затылку, поперек грудной клетки и по одному на запястья.
Половина участников выполняла роль лжецов, а остальные расспрашивали их о задачах, которые те якобы выполнили до беседы. В первой задаче эксперимента участники разговаривали с выдававшим себя за участника сообщником и после должны честно рассказать об этом разговоре. Экспериментатор уверял, что разговор не записывается и оставлял участников наедине. Во второй экспериментатор просил скрыть, что он случайно оставил подсказку решения головоломки, и участники воспользовались ею. И в третьей задаче участники придумывали столь подробный рассказ о партии в настольную игру Cluedo, чтобы другой человек не сомневался в его правдоподобности. Причем половина рассказывала сфабрикованную историю в прямом порядке, а половина — в обратном. Чтобы мотивировать участников, успешное выполнение третьей задачи сулило участие в розыгрыше iPod.
Далее участник переходил в другую комнату, где встречался с участником-интервьюером. Они с прикрепленными датчиками садились друг против друга и начинали беседу о первой задаче по фиксированному списку вопросов, который экспериментатор передавал интервьюеру. После беседы оба участника, опрашиваемый и интервьюер, оценивали трудность задач, степень доверия к собеседнику и комфортность в ситуации по шкале от 1 — «совсем нет» до 7 — «очень сильно». Затем эта процедура повторилась для второй и третьей задач.
Самой простой опрашиваемые сочли задачу утаивания, далее по мере увеличения трудности — сообщение о правде, прямая фабрикация и обратная (p = 0,005). А интервьюеры распознали обман в 57 процентах обратных фабрикаций, 32 процентах прямых фабрикаций и 16 процентах сокрытий. То есть обратная фабрикация требует от лжецов наибольших когнитивных затрат. Далее ученые выявили линейное увеличение степени синхронизации с большей трудностью лжи (p <0,001), и эта линейная взаимосвязь была значимой для всех четырех частей тела (p <0,001).
А связи между подозрительностью интервьюера и синхронизацией движений не было (p = 0,472).
Авторы предварительно заключили, что синхронность движений увеличивается по мере увеличения когнитивных затрат на создание лжи: так как лжецы должны тратить умственные усилия на сокрытие истины, создание связной ложной истории и контроль реакций собеседника, то на отслеживание своего невербального поведения они могут направить меньше сил. Но отметили, что есть и альтернативное объяснение полученных результатов: опрашиваемые тем внимательнее следили за поведением и реакцией интервьюера, чем труднее им было лгать, поэтому невольно начинали имитировать больше его действий.
Чтобы проверить это альтернативное объяснение, ученые повторили свой эксперимент с участием 86 студентов. Исследователи исключили задачу прямой фабрикации, но при этом часть участников попросили намерено обратить внимание на невербальное поведение интервьюера, часть — на вербальное, а часть прошла эксперимент без дополнительных инструкций.
Этим опрашиваемым наиболее простым показалось сообщение правды и далее, соответственно, сокрытие и обратная фабрикация (р <0,001), а интервьюеры также чаще правильно определяли обратную фабрикацию (52 процента верных ответов) по сравнению с простым утаиванием (29 процентов).
Так как независимо от инструкции линейное увеличение синхронизации движений наблюдалось по мере трудности лжи (p <0,001) ученые подтвердили свои выводы.
Интересно, что склонность ко лжи это не только черта личности и межличностного общения, но и показатель определенных политических и экономических тенденций всего общества. К примеру, экономисты из Ноттингемского и Йельского университетов показали, что люди из стран с высоким уровнем коррупции более склонны ко лжи.
Автор: Екатерина Рощина