В фейсбуке обсуждают ситуацию со школьным фотоальбомом, который вернули по просьбе родителей, описанную Ольгой Синяевой.
Ситуация выглядит так: есть учительница младших классов, а у неё — дочка с синдромом Дауна. Мама воспитывает её одна, помощников нет, детского сада тоже нет (девочке уже семь лет), в коррекционную школу рано. И приходится педагогу брать дочку с собой на работу. Дети учатся, а девочка с СД сидит на их уроках.
Сама ситуация вряд ли может быть признана нормальной. Не спешите обвинить в меня отсутствии толерантности. Вы когда-нибудь сидели на чужих уроках? Я сидела. Надо ли уточнять, что даже здоровому ребёнку на них не всё понятно? А тут особый ребёнок семи лет каждый день с мамой в школе. Нормально – это когда есть гибкость у детских садов, где ребёнку с СД заниматься разрешат и после семи лет, если ему рановато в школу. Нормально – это когда есть возможность работать учителем в школе и на свою зарплату нанимать няню. В конце концов, нормально, когда мамы особых детей получают поддержку. Но мы находимся «здесь и сейчас», а не «там и тогда». «Здесь и сейчас» ситуация мрачная. Дети дочки учительницы сторонятся, играть с ней не хотят и повторяют за взрослыми всякую чушь. Ни детям, ни родителям никто не объяснил, что ребёнок учительницы не агрессивен и не опасен. Никто не помог учительнице.
Можно долго рассуждать, что у нас нет нормального отношения к людям с особенностями развития потому, что мы их прячем. Перестанем прятать — и тут же всё изменится. Не изменится: надо говорить, объяснять, придумывать схемы, когда мамам особых детей приходится жить и работать так, как маме этой девочки. Надо прекращать винить мам во всех смертных грехах и предъявлять им требования высочайшей адекватности: «Да знаем мы этих мам детей-инвалидов, они сами какие-то не такие, требуют там чего-то». Надо прекращать им твердить, что они должны взять себя в руки ради детей. С ними надо общаться.
Но и людям без особенностей развития надо помогать. Их, конечно, уже заклеймили в фейсбуке. Действительно, не очень понятно, почему они не хотят видеть в фотоальбоме фотографии ребёнка учительницы. А даже если не хотят, как им не хватило элементарной деликатности и воспитания, чтобы не делать учительнице больно? Правда-то в том, что ребёнок есть. Но ведь эта ситуация возникла не сейчас — не сейчас началось отторжение. Отторжение иного – это обычная человеческая реакция. Не «совковая», как хотелось бы думать, а именно человеческая. Но людей можно и нужно воспитывать — с любовью, конечно. Не говорить им о том, что они звери и фашисты, а просто рассказывать, что такое синдром Дауна.
У моей дочки синдром Ларсена — это такая штука, при которой поражены многие суставы. А у дочки есть старший брат. Он никогда ни в каком «совке» не жил, а отторжение у него было. Ведь у многих друзей в садике были младшие братья и сёстры, и они развивались «по графику». А его сестра – нет! Но это отторжение оказалось преодолеваемым. Знаете, как? Да просто. Я ему рассказала, что происходит с сестрой, что я чувствую, какие проблемы и какие возможные перспективы.
Нам, людям читавшим многое про разные синдромы, неясно, почему кто-то не понимает того, что понимаем мы. Это жестоко очень. Но… надо говорить и объяснять. Другого пути все равно нет. Обзовём мы их закроемся в нашем уютном мирке, где знают и понимают — но это же тупик. Не знаю, кто и что должен был делать в той школе. Я отлично понимаю, что там маме нужна поддержка и работа с психологом. Возможно, она не решается прийти к нему сама. Может ли помочь администрация школы? Но ведь они столько времени ничего не делали… Грустно и горько.
И жаль, что этот текст, скорее всего, прочтут только те, кому не надо ничего объяснять.
Автор: Ирина Кислина