В 2011 году Центры США по контролю и профилактике заболеваний (CDC) официально объявили об опиоидной эпидемии в стране. В нынешнем тысячелетии американские клиницисты ежегодно выписывали около 250 млн рецептов на эти препараты.
По данным CDC, ежедневно около 1 тысячи человек попадают в больницы из-за передозировки легальных наркотиков, из них около 100 человек умирают. Минюст США приводит свою статистику: в 2016 году от передозировки опиоидов скончались 64 тысячи человек. Всеми этими прелестями американцы, помимо особенностей национальной индустрии здравоохранения, обязаны династии Саклеров – трем поколениям врачей, предпринимателей и филантропов.
В респектабельном журнале New Yorker 30 октября 2017 года было опубликовано расследование Патрика Раддена Кифа Empire of Pain («Империя боли») – настоящая сага о Саклерах. Дети эмигрантов из Польши, родившиеся в Бруклине во время Великой депрессии, братья Саклеры – Артур, Мортимер и Раймонд – закончили медицинские школы, стали врачами и щедрыми благотворителями. Перечень учреждений, которым они помогали, впечатляет: Sackler Gallery в Вашингтоне, Sackler Museum в Гарварде, Sackler Center for Arts Education в Гуггенхайме, Sackler Wing в Лувре. Их потомки входят в правление Бруклинского музея, занимают должности профессоров в Йельском онкологическом центре, основывают некоммерческий инкубатор для поддержки общественных организаций. В 2016 году Forbes, оценив состояние Саклеров в $13 млрд, поместил их на 19‑ю строчку рейтинга богатейших семей США. Фигурируя в СМИ как меценаты, Саклеры почти никогда не упоминают о семейном бизнесе – компании Purdue Pharma, разработавшей рецептурный обезболивающий препарат OxyContin. Но частная Purdue не обязана раскрывать всех своих акционеров, известно лишь, что Ричард (представитель второго поколения) и Дэвид (третьего) занимают места в совете директоров.
Вышедший на рынок в 90‑х OxyContin был воспринят как прорыв – средство, способное помочь пациентам, мучившимся от болевого синдрома средней и высокой интенсивности. Препарат стал блокбастером, принеся Purdue около $35 млрд. Прежде американские врачи не спешили с назначением опиоидных обезболивающих из‑за опасений ввести пациентов в зависимость. Маркетинговая стратегия OxyContin в корне изменила подход. Медрепы продвигали OxyContin как лекарство, «с которого стоит начинать и с которым стоит оставаться». И для миллионов пациентов препарат действительно стал спасением от мучительной боли.
БОЛЕВОЕ БРАТСТВО
После медицинской школы братья Саклеры работали в Creedmoor Psychiatric Center в Квинсе, опубликовав за это время около 150 научных статей. Но свое состояние сколотили не на врачебной практике. Артур оплачивал свое обучение в медицинской школе, работая копирайтером в небольшом рекламном агентстве William Douglas McAdams, а позже купил его. Будучи и врачом, и рекламистом, Артур понял, что для продажи новых препаратов требуется соблазнить не только пациента, но и врача, выписывающего рецепт. Он разрабатывал кампании, обращавшиеся непосредственно к клиницистам, размещая рекламные объявления в медицинских журналах и распространяя литературу в медорганизациях. Затем к рекламной кампании добавилась издательская деятельность, Артур Саклер наладил выпуск газеты Medical Tribune, число подписчиков которой вскоре достигло 600 тысяч. Саклер всячески высмеивал предположения о существующем конфликте интересов между его позициями главы рекламного агентства, специализирующегося на фармрынке, и издателя газеты для врачей. Но в 1959 году выяснилось, что его издательство MD Publications заплатило начальнику отдела по использованию антибиотиков FDA Генри Уэлчу около $300 тысяч в обмен на его помощь в продвижении определенных препаратов: выступая на публике, Уэлч вставлял в спичи фармацевтические рекламные слоганы. Чиновнику пришлось подать в отставку.
Чуть раньше братья Саклеры приобрели небольшую фармацевтическую компанию Purdue Frederick, производившую слабительные препараты и средства для удаления ушной серы. В начале 60‑х годов Эстес Кефаувер, сенатор от штата Теннесси, возглавил подкомитет, контролировавший бурно развивающуюся фармацевтическую промышленность, и предметно заинтересовался Саклерами. В 1962 году Артуру даже пришлось отправиться в Вашингтон объясняться перед сенаторами, они забрасывали его вопросами, но Саклер‑старший был непростым собеседником – изворотливым и безупречно подготовленным. Одним словом, отбился.
Незадолго до смерти Артура, скончавшегося в 1987 году, Purdue Pharma успешно выпустила болеутоляющее средство MS Contin, ставшее самым продаваемым препаратом в истории компании. Но патент на него заканчивался, и блокбастеру стали искать замену. Эту миссию взял на себя сын Раймонда Саклера – Ричард, по традиции получивший медицинское образование и присоединившийся к компании в 1971 году. Недорогой в производстве оксикодон уже использовался в других препаратах – Percodan (в соединении с аспирином) и Percocet (в комбинации с парацетамолом). Purdue разработала OxyContin – с чистым оксикодоном и формулой медленного высвобождения. Компания решила производить препарат с дозировкой 10 мг, но затем добавила и «слоновые таблетки» – 80 и 160 мг, превосходившие «мощностью» любое опиоидное средство на рынке. Врачи из фокус‑групп сообщили Purdue, что главное препятствие для широкого использования – озабоченность по поводу злоупотребления опиоидными препаратами.
Лонч «ядерного» обезболивающего сопровождался заявлениями именитых клиницистов о том, что американской медицине пора бы уже преодолеть эту предвзятость. В частности, доктор Рассел Портеной из Мемориального онкологического центра Слоуна‑Кеттеринга в интервью Times в 1993 году говорил, что появляется все больше данных, показывающих, что «эти препараты могут использоваться в течение длительного времени и с небольшими побочными эффектами». Портеной, пользовавшийся финансовой поддержкой Purdue, настаивал, что опиоиды нужно «дестигматизировать», сдержанность коллег называл «опиофобией», а опасения по поводу зависимости и злоупотребления – «медицинским мифом». American Academy of Pain Medicine и American Pain Society опубликовали подготовленные лояльными к Purdue экспертами заявления об использовании опиоидов для лечения хронической боли.
FDA одобрило в 1995 году OxyContin для использования при болевом синдроме средней и высокой интенсивности. Purdue не проводила клинических исследований на предмет аддиктивных свойств препарата, однако FDA одобрило инструкцию по применению, называющую препарат более безопасным по сравнению с другими болеутоляющими, – из‑за запатентованного механизма высвобождения. Возглавлявший в то время агентство Дэвид Кесслер позже признавался, что «не участвовал в одобрении». Эксперт‑куратор FDA Кертис Райт вскоре покинул агентство, а спустя два года был принят на работу в Purdue.
Мортимер, Раймонд и Ричард Саклеры запустили под OxyContin одну из крупнейших кампаний в фармацевтическом маркетинге, в группе продаж насчитывалась тысяча менеджеров. Главной целью было расширить область применения: чтобы OxyContin назначался для снятия не только сильной боли, вызванной хирургическим вмешательством или раком, но и менее острой, продолжительной боли – при артрите, остеохондрозе, спортивных травмах. По словам Стивена Мэя, бывшего торгового представителя компании, «те, на ком Purdue действительно фокусировалась, были врачами общей практики, не являющимися специалистами в области боли». Purdue профинансировала поездки нескольких тысяч клиницистов на медицинские конференции по препарату, которые проходили, например, в Бока‑Ратоне – курорте восточного побережья Флориды с гольф‑полями, парками, элегантными зданиями в средиземноморском стиле. Внутренние документы Purdue свидетельствовали: посещавшие эти семинары в 1996 году врачи выписывали рецепты на OxyContin в два и более раз чаще.
Компания рекламировала OxyContin в медицинских журналах, спонсировала сайты о хронической боли, распространяла бесконечными тиражами оригинальные промоматериалы – от брендированных багажных бирок до шляп для рыбалки. Компания выпустила видеоролики с участием пациентов, на одном из них строитель Джонни Салливан рассказывал, как OxyContin облегчил хроническую боль в спине и позволил ему вернуться на работу. Purdue создала специальную программу, позволяющую врачам выдавать больным купоны для получения бесплатного первоначального курса лекарства. За четыре года было роздано 34 тысячи купонов. Глава отдела клинической фармакологии и токсикологии в Университете Торонто Дэвид Юрлинк отмечает, что фантастический успех OxyContin частично можно объяснить тем фактом, что врачи действительно хотели верить в терапевтические преимущества опиоидов: «Главная цель медицинской работы – облегчить страдания, а боль – это то, что врачи видят чаще всего. И вот у вас есть мучающийся от боли человек, есть врач, который искренне хочет поддержать, и теперь у вас есть, как говорят, безопасный и эффективный способ помочь». Спустя пять лет с момента своего появления OxyContin генерировал $1 млрд в год.
ДРОБИМ ГУД
Правда, уже вскоре после старта продаж стали появляться тревожные признаки злоупотребления препаратом. Люди ради мгновенного наркотического эффекта дробили и измельчали таблетки, после чего нюхали или вводили их внутривенно. Пациенты начали продавать свои таблетки на черном рынке, некоторые врачи выписывали препараты за взятки. По словам собеседников Патрика Кифа из New Yorker, наиболее ценных в этом смысле врачей и провизоров в Purdue называли так же, как в Лас‑Вегасе именуют своих самых ценных игроков, – «китами».
В ответ на любые упреки в насаждении зависимости в Purdue заявляли, что проблема заключается только в нарушении правил приема, передозировки OxyContin – предмет индивидуальной ответственности и никак не вызваны аддиктивными свойствами препарата. Выступая перед Конгрессом в 2001 году, исполнительный вице‑президент Purdue Pharma Майкл Фридман заявил, что маркетинг OxyContin «традиционен», и указал на то, что во всех нелестных отчетах «фигурируют люди, злоупотребляющие препаратом, а не пациенты с обоснованными медицинскими показаниями». В 2003 году Управление по борьбе с наркотиками (DEA) сообщило, что «агрессивные методы» Purdue «усугубили распространившееся неправильное использование и злоупотребление OxyContin». Рожелио Гевара, один из руководителей DEA, посчитал, что компания «сознательно минимизировала» риски, связанные с наркотическим препаратом. В ответ Purdue выпустила социальный ролик о тех, кто реально злоупотребляет: в нем был показан подросток, ворующий из кабинета отца препарат, чтобы использовать его вместо наркотиков.
Главное маркетинговое преимущество OxyContin заключалось в том, что его нужно было использовать только два раза в сутки – каждые 12 часов, в то время как другие обезболивающие приходилось принимать чаще. Но внутренние документы Purdue, обнародованные в ходе случившихся позжесудебных процессов, показали, что еще до одобрения FDA в компании знали – не все пациенты могут рассчитывать на 12‑часовое устранение болевого синдрома. В недавней публикации Los Angeles Times приведены данные о первом исследовании OxyContin: почти половине из 90 участвовавших в КИ пуэрториканок, перенесших серьезные хирургические операции, обезболивающее потребовалось раньше чем через 12 часов. Но результаты первой «клиники» не были опубликованы. Неудивительно, что врачи, назначавшие двукратный прием OxyContin, начали сталкиваться с пациентами с синдромом отмены, просившими больше препаратов. Вскоре продажи OxyContin в США превысили продажи Виагры.
В июле 2001 года Ричард Блюменталь, в то время генеральный прокурор штата Коннектикут, написал ставшему президентом Purdue Ричарду Саклеру: «Меня все больше тревожат проблемы, вызванные злоупотреблениями OxyContin». И далее перечислил случаи смертельных передозировок, грабежей в аптеках и «удивительный рост государственных расходов», связанных с покрытием рецептов на OxyContin через системы Medicaid и Medicare. Блюменталь признавал, что существует злоупотребление и другими рецептурными обезболивающими: «Но OxyContin стоит особняком. Это более мощный препарат, быстрее вызывающий привыкание, продаваемый и рекламируемый гораздо активнее, он в большей степени распространяется незаконно».
Прокурорская проповедь завершалась настоятельной просьбой – «пересмотреть и реформировать» маркетинг OxyContin. В 2003 году FDA отправило Purdue предупреждение касательно рекламы, «сильно преувеличивающей безопасность OxyContin и не ссылающейся на серьезные, потенциально смертельные риски». А в 2004‑м прокурор Блюменталь, не дождавшийся реакции Purdue на свои увещевания, подал против компании жалобу, в которой привел свидетельства того, что пятая часть рецептов на OxyContin теперь выдается для интервалов дозирования менее 12 часов.
Параллельно нью‑йоркский адвокат Пол Хэнли собрал заявления 5 тысяч пациентов для группового иска к Purdue Pharma. Хэнли получил из разных штатов массу документов, продемонстрировавших, «что компания намеревалась совершить мошенничество со всем медицинским сообществом, поскольку заявления о безопасности препарата исходили от отдела маркетинга, а не от научного отдела».
А КОРОЛЬ‑ТО – АЛГОЛОГ
В 2006 году Purdue в досудебном порядке урегулировала отношения с клиентами Хэнли, выплатив им $75 млн. Затем компании пришлось разбираться с федеральными обвинителями штата Вирджиния, где претензии касались вводящей в заблуждение маркировки препарата. Три топ‑менеджера компании получили условный срок и штрафы на сумму почти в $35 млн. Ричард Саклер ответственности избежал, но компании пришлось выплатить штату еще $600 млн.
Сейчас адвокат Хэнли вместе с коллегами работает над новой серией исков против Purdue и других фармкомпаний. Аналогичные иски подали власти 10 штатов. У чиновников системы здравоохранения свой зуб на производителей мощных болеутоляющих: стоимость таких рецептов высока, а теперь им приходится финансировать еще и последствия опиоидного кризиса – от услуг экстренных служб до лечения наркомании. Весь этот шум не помешал Purdue в 2010 году выпустить обновленную версию OxyContin. Компания получила патенты на препарат с измененным составом – теперь таблетка при дроблении превращается в густую липкую субстанцию, то есть, по версии производителя, новый продукт становится безопаснее. Кроме того, на этикетке появилась информация, предупреждающая о рисках передозировки. Нынешний генеральный директор Purdue Крейг Ландау заявил: «С 2001 года усилия R&D‑отдела сосредоточены на устранении уязвимости OxyContin».
Но, судя по всему, ни судебные тяжбы, ни лавирование производителей опиоидных болеутоляющих остановить общенациональную зависимость не сумели. Группа экономистов в работе«Как изменение состава OxyContin разожгло героиновую эпидемию» фиксируемый в стране с 2010 года драматический рост передозировок героина: для молодых американцев, подсевших на опиоидные препараты, их частое использование оказывается слишком дорогим, что вынуждает искать аналоги. В 2012 году Milwaukee Journal Sentinel заинтересовался судьбой героя рекламного ролика OxyContin: как оказалось, строитель Джонни Салливан, некогда рассказывавший, что препарат «не вызывает помутнения рассудка», будучи за рулем грузовика, потерял сознание и погиб. В том же году врач Рассел Портеной, выступавший в 1993‑м в Times за широкое использование опиоидных препаратов, пересмотрел свои взгляды, в чем признался Wall Street Journal: «Говорил ли я о терапии болевого синдрома, особенно опиоидными препаратами, так, что можно было охарактеризовать это как дезинформацию? Я полагаю, да».
Несмотря на громкие разоблачения и реактивные действия регуляторов, Purdue Pharma и не думала тормозить. В августе 2015 года компания добилась одобрения FDA на назначение OxyContin детям с 11 лет. К тому же компания начала активную зарубежную экспансию: в Азии, Латинской Америке и на Ближнем Востоке препарат продвигает аффилированная с Purdue компания Mundipharma. По подсчетам Forbes, в 2015 году OxyContin принес Саклерам около $700 млн. В 2016 году CDC выпустили первые рекомендации, призванные снизить назначение сильных болеутоляющих средств. Тогда же FDA ужесточило требования к упаковке и инструкции к опиоидным препаратам.
На исходе своего президентства Барак Обама подписал закон о комплексной помощи и реабилитации наркозависимых. В бюджете 2018 года Конгресс США запланировал на борьбу с опиоидным кризисом и регуляцию системы выдачи болеутоляющих препаратов, которые используют наркоманы, $2,8 млрд. Минюст США создал для борьбы с последствиями опиоидной эпидемии спецгруппу, которая будет контролировать расследование тематических преступлений и участвовать в судебных процессах в отношении производителей и поставщиков наркотических веществ, в том числе обезболивающих лекарств.
Весной 2017 года несколько членов Конгресса США обратились к ВОЗ, призывая организацию помочь остановить распространение OxyContin: «Не позволяйте Purdue легко отделаться от трагедии, причиной которой они стали для бесчисленных американских семей, просто найдя новые рынки и новых жертв в других странах».
Автор: Анна Родионова