В США снова изучают психоделики. Время, когда запрет психоактивных веществ касался и научных учреждений, прошло. Всё легально и респектабельно.
На сайте-визитке Нью-Йоркского Центра психоделической медицины (New York University Langone Center for Psychedelic Medicine) собирают добровольцев для участия в очередных исследованиях. В сентябре 2022 года это проверка действия каннабидиола (не обладающего какими-либо психоактивными свойствами каннабиноида) на состояние людей, нуждающихся в сильном обезболивании, и запрещённого конвенцией ООН метилендиоксиметамфетамина (МДМА, он же экстази) на людей с посттравматическим стрессовым расстройством.
Центр психоделической медицины открыт недавно — это часть отделения психиатрии Нью-Йоркского университета Лангоне (NYU Langone Health), финансируется за счёт пожертвований, заметная часть которых (5 млн долларов) сделана основанной в 2019 году фармацевтической компанией MindMed (полное официальное имя — Mind Medicine Inc., базируется в Канаде). MindMed разрабатывает (пока безуспешно) средство от наркозависимости на основе микродоз галлюциногена ЛСД и негаллюциногенного 18-метоксикоронаридина.
Похоже, что медицинский бизнес вдохновлён историей декриминализации каннабиса в некоторых штатах США и других странах. Употребление марихуаны не только стало законным на некоторых территориях — кое-где уже выходят исследования, в которых оно a priori объявляется «типом здорового поведения», торговля же «травой» — крайне выгодна. По оценкам Global Market Insights, рынок только медицинской марихуаны в 2021 году оценивался в 59 млрд долларов США.
Что за идеи побуждают американское общество сворачивать «борьбу с наркотиками» в том виде, в котором она велась с 1970 года? Хороший пример — статья 2015 года в «Нью-Йоркере», поющая оду псилоцибину. Эмоциональный стержень статьи — история умирающего от рака телеведущего Патрика Меттса (Patrick Mettes) и его семьи. Вкратце: Патрик участвовал в клиническом испытании псилоцибина, испытал сильные психоделические ощущения, получил мистическое озарение, насладился последними месяцами жизни (насколько это было возможно), одарил окружающих участием и любовью, после чего отказался от химиотерапии и умер.
В статье вы найдёте краткую историю работы учёных и энтузиастов с психоактивными веществами и заверения в том, что медицинское контролируемое специалистами использование психоделиков безопасно и у пациентов практически не наблюдается «бэд трипов» — состояний острого психоза, порой влекущих за собой крайне печальные последствия. Выгода же очевидна — помощь тем, кого уже нельзя вылечить.
«Нью-Йоркер» цитирует слова Рика Доблина (Rick Doblin), директора Мультидисциплинарной ассоциации психоделических исследований, отвечающего на вопрос, готово ли общество к легальному использованию психоделиков:
«Это было совсем другое время (речь о 60-х, до запрета множества веществ). Тогда люди даже не говорили о раке или смерти. Женщинам давали транквилизаторы перед родами; мужчинам не разрешалось входить в родильное отделение. Йога и медитация были совершенно дикими занятиями. Сейчас осознанность — мейнстрим, и все занимаются йогой, и повсюду есть родильные дома и хосписы. Мы интегрировали все эти вещи в нашу культуру. И теперь, я думаю, мы готовы интегрировать и психоделики».
Итак, процесс интеграции запущен. В 2018—19 годах FDA присвоило псилоцибину статус «прорывной терапии» для лечения депрессии у людей и сняло запрет на проведение исследований применения псилоцибина в терапии психических расстройств. Присвоение статуса «прорывной терапии» может означать, что в самое ближайшее время откроется возможность легального использования вещества для лечения психических расстройств. Кому же будут выписывать псилоцибин?
Например, алкоголикам — в сочетании с психотерапией. Опубликована статья с материалами двойного слепого исследования, показывающего, что доброе слово (психотерапия) в сочетании с псилоцибином работает в два раза лучше доброго слова в сочетании с плацебо. Правда, в качестве плацебо исследователи почему-то использовали димедрол, антигистаминное средство с массой побочных эффектов: от расслабления гладкой мускулатуры до сонливости, усиления депрессивного действия алкоголя и даже бредовых состояний.
Стоит ли говорить о том, что полноценного «ослепления» в исследовании действия больших доз психоактивного вещества добиться невозможно? Держим это в уме — впрочем, честные авторы не обходят этот момент и признают наличие проблемы, как и других: небольшая выборка испытуемых (чуть менее ста человек, «ковид виноват»), оценка результатов по опросникам (анализы для контроля ответов брались, но примерно в половине случаев).
Исследователи отмечают, что испытуемые хорошо перенесли введение двух полноценных доз препарата, а тяжёлые побочные эффекты наблюдались только у пациентов, получивших плацебо (но мы с вами помним, что, на самом деле, это было, мягко говоря, не совсем плацебо).
В целом периодическое возвращение учёных к ранее исследованным веществам понятно: вооружённые более новым, более совершенным знанием, они могут открыть что-то, что их предшественники упустили. Однако всякий раз, как речь заходит об изучении того или иного психоактивного препарата, складывается впечатление, что как минимум части задействованных в этом людей просто очень хочется вывести такие препараты из-под запрета. И именно этому желанию следуют и их публичная риторика, и даже дизайн исследований. Впрочем, это лишь субъективное впечатление, мы на нём не настаиваем.
Подготовка материала: Сергей Сыров, Денис Яцутко