Рядом с бобровыми территориями становится много насекомых-опылителей, а прямо над запрудами бобров начинают чаще летать летучие мыши.
Есть знаменитое рассуждение Чарльза Дарвина, дополненное другим выдающимся биологом, Томасом Генри Гексли – рассуждение о клевере и старых леди. Клевер опыляют шмели, а число шмелей зависит от мышей, которые разоряют шмелиные гнёзда – значит, чем больше мышей, тем меньше шмелей. На мышей охотятся котики – значит, чем больше котиков, тем меньше мышей и тем больше шмелей. А котиков любят держать у себя старые леди. Поэтому чем больше старых леди в округе, тем лучше там растёт клевер. Рассуждение это было отчасти основано на наблюдениях, отчасти умозрительное, но, так или иначе, это очень наглядная иллюстрация того, как разные существа в экосистеме влияют друг на друга.
Сотрудники Университета Стирлинга пишут в Journal of Applied Ecology нечто похожее о бобрах. Как известно, бобры делают плотины на мелких лесных реках и ручьях; вода перед плотиной поднимается, окружающая местность заболачивается. Это сказывается на растениях и животных, кого-то становится очень мало, кого-то много (легко предположить, что много становится любителей высокой влажности). «Бобровый эффект» хорошо изучен, но в большинстве случаев в таких исследованиях говорится непосредственно о заболоченной местности. В новой же работе речь идёт о тех территориях, которые примыкают к бобровой запруде.
Исследователи сравнивали, какие растения и какие насекомые-опылители живут вокруг бобровых разливов и вокруг искусственных прудов, сделанных человеком. Самые заметные различия касались мух-журчалок. Видов журчалок вокруг бобровых мест становилось больше на 29%, а их численность возрастала на 119%. Журчалки – одни из главных опылителей, и вместе с ними вокруг бобровых запруд становилось больше цветов, как в смысле разновидностей, так и в смысле количества. Некоторых бабочек становилось больше на 45%, но это был прирост численности, а не прирост видов; что касается пчёл, то у них никакой разницы между разными местами обитания не нашлось. На цветах вокруг бобровых мест главными опылителями были мухи-журчалки, на цветах вокруг искусственных прудов – пчёлы. В целом можно сказать, что в соседстве с бобрами некоторые опылители и, соответственно, опыляемые ими растения чувствуют себя лучше, чем без бобров, и что бобры в этом смысле вполне выдерживают конкуренцию с человеческими сооружениями.
Два месяца назад в Journal of Animal Ecology было опубликовано похожее исследование, которое проводили на нескольких реках Швейцарского плато. Речь в нём идёт о бобрах и летучих мышах: над бобровыми участками они охотились в 2,3 раза чаще, чем над остальным течением реки; это касалось в том числе краснокнижных видов, таких, как европейская широкоушка. Летучие мыши питаются насекомыми, но дело не только в еде: на бобровых запрудах оказывается много мёртвых деревьев, на которых рукокрылые любят отдыхать. Лесу летучие мыши на пользу: несколько лет назад мы писали, что без них насекомые начинают слишком энергично объедать листву у молодых деревьев.
При этом нельзя сказать, что бобрам везде рады. Четыре года назад исследователи в США с тревогой говорили о том, что канадские бобры широким фронтом движутся в арктические территории Северной Америки. По некоторым подсчётам на западе Аляски на счёт бобров следует отнести 66% увеличившейся водной поверхности. Из-за обширных разливов быстрее тает вечная мерзлота, а последствия этого могут быть непредсказуемыми.
Автор: Кирилл Стасевич