Туристические объекты в Беларуси начали обустраивать безбарьерную среду для инвалидов.
Всевозможные интернет–словари, подбирая по моему запросу синоним к слову «инвалид», выдали слишком уж неполиткорректный ряд, перечислять который вслух просто неудобно. Подумал: неспроста и отношение к людям с ограниченными возможностями у многих как к немощным, калекам. А значит, как к пассивному меньшинству, не выбирающемуся из своих четырех стен. Стоит ли, мол, ради таких заморачиваться созданием безбарьерной среды?
В ответ на подобные странные пассажи предлагаю заглянуть в давно прорубленное окно в Европу. Это в нашей стране встретить посреди условного туристического маршрута «колясочника» — из разряда фантастики. За рубежом же больше бросится в глаза их отсутствие. Хочется надеяться, что мы попросту еще не успели побороть свои предрассудки. Вот и агроэкотуристическая отрасль, как малое дитя, делает только первые шажки, ликвидируя неприступные для инвалидов барьеры. Валерия Клицунова, председатель правления объединения «Отдых в деревне», обращает внимание: агроусадеб, готовых встретить инвалидов, в нашей стране не больше 15. В чем их мотивация? Ответ предсказуем: зов сердца. Их владельцы знают о проблемах не понаслышке и сталкивались с ней если не сами, то их родственники и близкие — точно. Доступных же агроэкотуристических маршрутов и вовсе — раз–два и обчелся. Валерия Клицунова перечисляет: пионеры здесь — россонский заказник «Синьша» на самом севере страны, где обустраивается безбарьерная экологическая тропа. Вполне конкретная перспектива — Налибокская пуща и Воложинский район, где для людей с ограниченными возможностями планируют открыть целое туристическое агентство. Предметный интерес проявляют руководители республиканских заказников «Ельня» и «Споровский».
Наивно полагать, что понятие «безбарьерная среда» ограничивается наличием удобных пандусов, скатов, подъемников, отсутствием порожков и удобной шириной дверных проемов. Александр Мацулевич, директор государственного природоохранного учреждения «Эко–Росы», в чьем ведении находятся россонские заказники, обрисовывает иной фронт работ. Ширина настила экотропы должна быть минимум полтора метра — такой, чтобы могла развернуться коляска. Каждые 50 метров при этом — «карманчики». Подъезды к кострищам — заасфальтированы или выложены тротуарной плиткой. Мангалы — определенной высоты. Столы — как можно с меньшим количеством опор. Скамейки — только не сплошные. Вместо байдарок и лодок (а эти заказники славятся именно водными маршрутами) — плоты. Обязательно — в целях безопасности — с особым ограждением. Ничего эксклюзивного, такого, чем не смогут пользоваться и люди здоровые, в этом списке нет. Да и специалисты настаивают: универсальность рубль бережет. Зачем, мол, для слабовидящего туриста дублировать надписи дорогущим шрифтом Брайля, если на указателях попросту можно увеличить шрифт, добавить больше фотографий или предложить экскурсанту аудиогид?
Только главное, пожалуй, с универсальностью не переборщить. Опытный путешественник любит дикую природу не за асфальт, тротуарную плитку и окультуренные беседки, а за нетронутость. Когда отсутствие цивилизации — несомненный и очень жирный плюс, когда ради красивого кадра нужно пробираться в сапогах через труднопроходимые леса и болота. Природоохранники спешат таких ценителей успокоить: это вовсе не значит, что ради нужд инвалидов, пусть их количество когда–нибудь и достигнет стандартных для мирового туризма 7 — 13%, все тропы, где может ступить чья–то нога, закатают в бетон. И выход здесь только один. Приблизить не человека к природе, а природу к человеку. Руководители заказника его нашли. Договорились с витебскими ботаниками — те вдоль тропы рассадят около 12 видов краснокнижных растений. Обустроят поблизости гнездовья — чтобы завлечь редких птиц. Проблема ведь в том, что возводить настолько широкую для заказника тропу можно только на существующей просеке. Поэтому необходимость безопасности здесь тесно переплетается с сохранением дикой природы. А гуманистический посыл проекта — с трезвым хозяйским подходом.
Автор: Дмитрий Умпирович