«Прошедших дней очарованья, мне вас душе не возвратить», — писал Антон Антонович Дельвиг, и некоторых читателей эта фраза способна всерьез озадачить. Сначала вы начинаете разбираться, кто именно кому и что не может возвратить.
Но, даже добравшись до конца квеста, вы останетесь в недоумении: автор — его «я» — не может возвратить очарованья прошедших дней его же, автора, «душе». Очевидно, «я» и «душа» — совершенно разные вещи. Притом что у Антона Антоновича Дельвига были еще и «воспоминанья», «стремленья», «желанья», «очарованья» и т. п. — возникает соблазн нарисовать на салфетке схему, показывающую, как же на самом деле был устроен внутри этот замечательный поэт.
Примерно такие проблемы и решают современные нейрофизиологи. И среди их задач одна из самых амбициозных — найти внутри мыслящей монады эту самую штуку — «я». То самое «я», которому может «изменять память», которое порой «теряет контроль над эмоциями», иногда спросонья «ничего не соображает» и в приливе вдохновения может, подобно Дельвигу, обсуждать что-то с собственной душой.
Поводом для этой заметки стала научная работа канадских исследователей, опубликованная в Scientific Reports. Нейрофизиологи временно отказались от идеи разобраться во внутреннем устройстве поэта и ограничились попугаями. Но те выводы, к которым они пришли, дают дополнительные основания полагать, что и с поэтами рано или поздно наука разберется.
Попугай — весьма умная птица, если сравнивать ее с другими птицами, хоть бы с той же курицей. Человеку в его заносчивости нелегко это признать, и для нас попугаи скорее символизируют глупость, как, впрочем, и обезьяны. Однако слова «попугайничать» и «обезьянничать» не зря имеют в русском языке схожие значения — бессмысленно повторять звуки (в случае попугаев) или поведение (если речь о мартышках). Повторять поведение или речь разумных существ само по себе не так уж просто: ни червяк, ни жаба, ни даже лошадь к этому не способны. И специалисты по поведению животных подтверждают, что в большинстве заданий, призванных определить когнитивные способности, попугаи действительно показывают неплохие результаты, сравнимые с достижениями низших приматов. В частности, попугаи проходят тесты на «самосознание»: вопрос «где я?» — к примеру, в зеркале — для попугая имеет вполне ясный смысл. Сказать, что попугаи — это приматы в мире птиц, было бы преувеличением, но в этом преувеличении есть здравое зерно.
Нейрофизиологи не очень любят обсуждать с профанами вопрос о местонахождении «я» в мозгу — в ответ можно услышать массу гневных и невежественных возражений. Но в своем узком кругу они выдвигают некоторые гипотезы. В частности, под подозрением те части заднего и среднего мозга, которые обеспечивают связь между мозжечком и корой больших полушарий.
При чем тут мозжечок, спросите вы? Очень даже при чем. Он занимается координацией движений. Скажем то же самое по-другому: он всегда знает, какое положение занимают разные части вашего тела в пространстве. А большие полушария тем временем разбираются с самим пространством, составляя его карту. Кстати, за понимание того, как мозг это делает, Джон о’Киф и супруги Мозер в 2014 году получили Нобелевскую премию. Итак, если у нас есть внутренний образ мира и представление о том, где в этом мире «я», — какого еще «самосознания» вам не хватает? При этом не слишком важно, насколько это самое «я» примитивное, глупое и эмоционально неразвитое. Главное в нем другое: решил лететь вправо, где просвет в деревьях, и полетел. Если найти, где «ты» в этом мире, остальное — дело техники: можно и с душой перемолвиться словцом, как Дельвиг, и желанья с мечтами поставить на место.
По части собственного «я» мы, люди, не имеем себе равных на этой планете. По всей видимости, предпосылки к этому следует искать в нашем среднем мозге и особенно в варолиевом мосту: именно там находятся структуры, называемые «ядрами моста». Они развиты у нас, как и у прочих приматов, куда сильнее, чем у собратьев-млекопитающих. Это вполне соответствует нашему раздутому эго, которое склонно считать своего обладателя важнейшим существом во всей Вселенной.
Но вернемся к попугаям. В их крошечном мозгу ядра моста тоже есть, но они ничем не выделяются среди прочих птиц. «Так не может быть, — сказали себе канадские нейрофизиологи. — Отчего же тогда попугаи такие умные?!» И, покопавшись в птичьих мозгах, нашли ответ. Собственно, нашли они там не сам ответ, а особую структуру — медиальное спириформное ядро. Эта штука у птиц тоже занята тем, что обеспечивает связь мозжечка и переднего мозга. И вот это самое ядро у попугаев оказалось непропорционально большим — в относительных пропорциях в несколько раз больше, чем у курицы.
Вот какая вырисовывается картина: чтобы, как выразился поэт Николай Добронравов, «себя не терять» в этом большом и сложном мире, надо обеспечить очень надежную связь между мозжечком, контролирующим местоположение собственного тела, и полушариями мозга, которые заняты, собственно, познанием мира как такового. Когда эволюция поставила перед нашими предками эту задачу, они ответили на нее увеличением ядер моста. Попугаи избрали иное решение — поручили эту нелегкую работу совершенно другой части мозга. В эволюционной теории такая изобретательность называется «конвергенцией»: иногда одну и ту же задачу разные существа решают по-разному. И конечно, заранее не известно, какой из путей решения окажется перспективнее: все же в деле самоосознания люди продвинулись куда дальше, чем попугаи. То ли наш вариант решения был лучше, то ли потребность попугая в обретении своего «я» оказалась не столь острой.
Остается обсудить один-единственный вопрос: если у попугая есть «я» и у человека есть «я», то кто еще в природе обладает этим божественным — или, напротив, сатанинским — даром? Наш с попугаем общий предок — примитивная рептилия? Муха, лопух, подберезовик?
Пару лет назад попытку ответить на этот вопрос предприняли двое ученых из Австралии: философ Колин Клейн и, вы будете смеяться, энтомолог Эндрю Баррон. Их обзорная статья опубликована не где-нибудь, а в престижнейшем научном журнале Proceedings of the National Academy of Sciences. Их ответ таков: лопух и подберезовик — нет, рептилия и муха — да. Речь в статье именно о мухах: именно в их, с позволения сказать, мозгах, при всей их непохожести на настоящий мозг млекопитающих, есть те же самые — аналогичные среднему мозгу — отделы.
Согласно предложенной в статье гипотезе, ключевым событием в истории сознания было появление способности к быстрому движению в пространстве. Тут-то и оказалось, что для такого образа жизни недостаточно просто воспринимать внешние стимулы и обрабатывать их один за одним: для этого никакого быстродействия не хватит. На помощь приходит хитрость: систематизация стимулов, складывающихся в «контекст» окружающей среды, и помещение в этот контекст образа собственного тела — этого самого «я», из-за которого весь сыр-бор. Согласно Клейну и Баррону, это решение природа нашла очень давно, никак не позже, чем у членистоногих возникла способность к полету. То есть полмиллиарда лет назад. Именно с этой датой, видимо, надо связывать появление в мире способности к «субъективному восприятию» — той самой штуки, которая позволяет нам изумляться загадочной сложности мира. А также иногда писать стихи, в которых «мир», «тело», «душа» и «я» могут вступать в сложные и захватывающие отношения между собой.
Если читателю непременно хочется сделать из всего этого практический вывод, то вот ему для затравки одна идея. Специалисты по искусственному интеллекту спорят о том, насколько сложным должен быть компьютер, чтобы он начал осознавать себя как личность. Уже сейчас компьютеры обыгрывают в шахматы чемпионов мира, а в го играют заведомо лучше всех живущих на земле. Футурологи предрекают наступление технологической сингулярности, когда быстродействие компьютера превысит совокупное число операций, производимое в секунду мозгами всех десяти миллиардов землян. Однако, если в изложенных работах нейрофизиологов есть здравое зерно, быстродействие тут вообще ни при чем. Одного жалкого миллиона нейронов мухи для самосознания, видимо, хватает. А сто миллиардов нейронов человека не способны поддерживать этот огонек, если незадачливый нейрохирург заденет скальпелем небольшой узелок у основания мозга. Оказывается, чтобы иметь свое «я», думать совершенно недостаточно. Но очень желательно уметь летать.
Автор: Алексей Алексенко