Любой конфликт как-то заканчивается: если ссорящиеся не убьют один другого, то они либо сами как-то договорятся, либо их помирит кто-то третий.
Так происходит не только у людей, но и у животных, особенно у социальных, которые живут более или менее тесными группами. В группах конфликты не нужны, они расшатывают социальную стабильность; члены группы, не вовлечённые в конфликт, стараются восстановить эту стабильность, успокаивая ссорящихся.
Домашние свиньи, которые очень даже социальны, не исключение. Сотрудники Туринского университета наблюдали за сотней свиней на одной из итальянских ферм. Свиньи нередко конфликтовали: кто-то кого-то бодал, кто-то кого-то толкал, кусал и т. д. Все такие случаи тщательно регистрировались: исследователи отмечали возраст, пол и родственные отношения ссорящихся, за которыми наблюдали не только во время ссоры, но и некоторое время после того, как они разошлись. За ссорой наступало примирение: свиньи обнюхивались, садились рядом или ложились отдыхать голова к голове. Впрочем, примирение случалось не всегда, и чаще всего мириться были готовы свиньи, которые приходились друг другу дальними родственниками; близкие же родственники мирились реже. Исследователи объясняют это тем, что тесную родственную связь сложнее нарушить мелкими склоками, а значит, полноценное примирение не так уж важно. А вот с дальним родственником напрочь поссориться легко, и тут нужны специальные усилия, специальные действия и ритуалы, чтобы надёжно помириться.
При этом в каждой конфликтующей паре был зачинщик-нападающий и жертва. Нападающий мог в течение какого-то времени преследовать жертву, как только она попадалась ему на глаза, толкать и вообще всячески её доставать. Соответственно, жертва от такого начинала нервничать, что было видно по её поведению: она дрожала, невротически чесалась, постоянно зевала и жевала пустым ртом. И вот тут на сцену выступала свинья-примиритель (или посредник): она подходила или к жертве, или к нападающему. Если свинья-примиритель общалась с жертвой, та быстрее успокаивалась после каждой стычки; тревожное поведение в виде чесания, дрожания и т. д. быстрее сходило на нет, даже если её продолжали шпынять. Если же свинья-примиритель больше общалась с нападающей свиньёй, та становилась намного менее агрессивной и почти переставала нападать на того, кого по какой-то причине невзлюбила.
Свиньи-посредники вмешивались в конфликт не всегда. Чаще всего, как говорится в статье в Animal Cognition, они пытались уладить дела между близкими родственниками — возможно, потому, что сами родственники не слишком горели желанием мириться. Притом инициатива должна была исходить от свиньи-примирителя. Если затюканная свинья первая начинала общаться с кем-то, то этот кто-то редко отвечал взаимностью, и жертве не оставалось ничего другого, как продолжать нервничать и надеяться, что на неё кто-то самостоятельно обратит внимание.
Авторы работы признают, что работали только с одной группой взрослых свиней; возможно, на других фермах, в других условиях и среди более молодых или более старых животных свиная дипломатия работает как-то иначе. Впрочем, свиньи вообще достаточно умные звери, так что вряд ли исследователям случилось иметь дело с какими-то особыми животными, которые радикально отличаются от всех остальных.
Автор: Кирилл Стасевич