Бесцветный, не имеющий запаха кантаридин сильно ядовит для разных животных. У зверей от него на коже и слизистых появляются язвы, волдыри и кровотечения; распространяясь по организму, он поражает печень, почки, нервную систему.
Некогда кантаридин был весьма популярен как афродизиак, но побочные эффекты от него всё же слишком сильны, чтобы эта популярность сохранилась до нашего времени. Сейчас если его как-то и используют, то лишь как лекарство от некоторых кожных болезней, например, от бородавок.
В то же время в природе кантаридин служит хорошей защитой от хищников, как позвоночных, так и беспозвоночных, и от паразитических грибов. Сами кантаридин синтезируют только жуки из семейства нарывников (среди них – знаменитая шпанская мушка) и жуки из семейства узконадкрылок. У них он входит в состав гемолимфы, которая у насекомых отчасти выполняет функцию крови: будучи потревожены, эти жуки выделяют кантаридиновую гемолифму, чтобы отпугнуть врага. Кроме нарывников и узконадкрылок, есть довольно много других насекомых и вообще членистоногих, которые специально ищут, где бы взять кантаридин, чтобы защитить самих себя и свои кладки яиц; для них есть даже своё название – виды-кантарифилы. При этом не всегда понятно, где они его берут.
Кантаридиновых жуков едят птицы, и вот однажды сотрудники Токийского столичного университета заметили, что рядом с птичьими фекалиями толпится много жуков-быстрянок и жуков-огнецветок – и те, и другие используют кантаридин, хотя сами его не синтезируют. Исследователи предположили, что эти жуки собирают непереваренные остатки настоящих кантаридиновых жуков и что они специально ищут такие птичьи фекалии, в которых много кантаридина.
Для эксперимента взяли японских перепелов и накормили их либо просто мучными хрущаками, либо мучными хрущаками с примесью майки Meloe coarctatus (майки относятся к жукам-нарывникам). Отходы жизнедеятельности перепелов разложили в специальных ловушках по лесным массивам Токио. К кантаридиновым фекалиям сбежалось около полусотни разных видов-кантарифилов, в том числе очень мелких двукрылых мокрецов, которые, вообще говоря, способны пить гемолимфу прямо у кантаридиновых жуков. То есть птицы служат ядовитым хабом между одними членистоногими и другими, они одновременно концентрируют популярный токсин и распределяют его по экосистеме. Результаты исследований опубликованы в журнале Entomological Science.
Что до использования чужого яда, то в живой природе это очень распространённая уловка. Тут можно вспомнить и бабочек-монархов, которые становятся несъедобными благодаря ядовитым растениям, и косматых хомяков, которые вымазываются в яде акокантеры абиссинской, и длиннозубых ужей с ядом светлячков, и птичек из Новой Гвинеи с лягушачьим ядом в перьях, и много кого ещё.
Автор: Кирилл Стасевич